Еркин Иргалиев
Источники и составные части…
Первым серьезным испытанием модели уже в следующем, 2003 г. должны были стать выборы в маслихаты, где нужно было обеспечить хотя бы устойчивое большинство конструктивных депутатов-государственников в гормаслихате и ограничить присутствие оппозиции в облмаслихате.
Автором и командой единомышленников были воплощены следующие принципы работы:
1) «общество на общество». Конкурировать с общественными структурами и персонами должны были только их аналоги. Как показывал анализ кампаний, от вмешательства госорганов в чуждый им по природе избирательный процесс получалось больше «минусов», чем «плюсов».
И дело не только в тактических соображениях: вмешательство чиновничества в выборный процесс (органически чуждый им по природе и законодательству) на протяжении всех 80-90-х гг. было малоэффективным и неизбежно порождало нарушения и громкие скандалы.
Как показывал анализ электоральной истории, именно упование на «административный ресурс» являлось главным отличительным признаком всех партий власти, разница в их наименованиях (ПНЕК нач. 90-х, прежний «Отан» или же «Нур-Отан» нынешнего формата) не суть важна. Зависимость результатов электоральной деятельности от «помощи» государства является их «ахиллесовой пятой», главной причиной их политической недееспособности.
Справедливости ради нужно отметить, что данная пагубная «административная зависимость» характерна и для партий, позиционирующихся как независимые и оппозиционные. Их лидеры – бывшие аппаратчики – в принципе не умеют проводить самостоятельные общественные кампании.
Наша модель сознательно ориентировалась на исключение адмресурса, отводя власти функции сервиса и арбитража.
Это было почти невозможно, но осуществимо. Надежда лишь на здравых людей в обществе и государстве. При продвижении даже провластного кандидата самые тяжелые соперники – власть имущие, искренне думающие, что приносят пользу, отнимающие массу времени, усилий и нервов.
В самые критические моменты маслихатских выборов-2003 иные особо «горячие» чиновники даже публично грозили за его особое упрямство «закатать автора в асфальт». Но потом срабатывало правило «победителя не судят» и все перипетии становились «рабочими моментами». Но это – в первых кампаниях, в дальнейшем по мере очередных побед становилось все легче и проще, по мере понимания правоты и обоснованности своих действий.
2) «блок на блок». Блочная система имела массу преимуществ: организационных, временных, финансовых, психологических и т.д. Тем более, к этому периоду предвыборный блок «Народовластие» – как широкая коалиция протестных сил – уже являлся, по существу, единой массовой русскоязычной партией с устоявшейся за полтора десятилетия структурой управления, лидерами, кадрами, электоральной и парламентской историей, традициями т.д.
Тактика блочных действий на выборах достаточно эффективна для экономии ресурсов всех его участников и головного оператора, тем более для проведения кампаний в больших масштабах (несколько округов, город, область). Блок не лишает участников самостоятельности. Выигрышность блока также – в психологическом эффекте мощи и уверенности, возникающих у избирателей и элит.
3)«сначала структура, потом идеология». Именно сильная организационная сторона дела, как показывал анализ действий оппонентов, являлась их главным конкурентным преимуществом. Подобный алгоритм подтверждается и выводами М. Дюверже, мирового классика изучения партий: большинство из них шли по пути от организационной базы к идеологической.
Кроме того, нами учитывалось: политический менеджмент на Западе базируется на работе мощных и хорошо отлаженных «партийных машин» – политических структур, интегрированных территориально и функционально, имеющих ряд признаков, отличных от привычной нам постсоветской партструктуры.
Для нашей страны до сих пор характерно отсутствие хорошо структурированных политических партий с многочисленным и опытным активом (вплоть до уровня села, избирательного участка, квартала и отдельного кондоминиума). Ни одна наша партия не может воплотить такие требования западных технологий, как, например, 5 -7 касаний каждого избирателя в большой кампании.
А значит, победы в политическом «соревновании» достигнет только та сторона, которая сможет запустить собственную «партийную машину». Кто первым задействует в массовом порядке непосредственную работу с населением, уйдет в резкий отрыв от конкурентов, которым не помогут ни административный ресурс, ни массированная «бомбардировка» СМИ, ни «грязные» технологии.
Такая цель была достигнута нами на протяжении ряда кампаний, когда в составе модели отечественной «партмашины» регионального формата поочередно вошли:
2003 г. – предвыборные команды всех кандидатов в облмаслихат по Уральску (11) и – в гормаслихат (20), дочерние НПО. Результативность нашего блока – 100 % в тяжелейшей борьбе с фаворитом – блоком «Народовластие» и множеством самовыдвиженцев;
2004 г. – штабы всех кандидатов от «Отан» (1 – по Уральску, 2 – по сельским районам), актив «Отан», НПО и неформальные структуры. Результативность блока – 100 % против фаворитов гонки – действующих депутатов Мажилиса от «Асар» (бывшим коммунистом) и Аграрной партии;
2005 г. – актив всех провластных партий («Отан», «Асар», Гражданской и Аграрной партий) в качестве структурных подразделений областного штаба кандидата в президенты, большинство НПО;
2007 г. – партактив объединенного «Нур-Отана» в составе общеобластной структуры штабов по продвижению в парламент партийного списка и команд кандидатов от «Нур-Отана» в маслихаты всех уровней по г. Уральск и 12 сельским районам.
В целом, на протяжении данной серии кампаний автор – в качестве постоянного заместителя областных штабов – получил возможность на практике апробировать свою модель электорального и партийного строительства.
4) «сначала ядро, потом протоплазма и оболочка». Стартовой мерой создания нашей модели «агента модернизации» стал подбор и переформатирование подходящего НПО на роль «головного оператора» с функциями центра развития инициатив/«зонтичной» организации для дочерних и союзнических структур.
По сути – это штаб по подготовке и проведению выборных кампаний: с соответствующими структурно-функциональными подразделениями, инфраструктурой, а также эмиссарами в каждой команде кандидатов.
Стержнем данного организационного «ядра» стала группа проектировщиков/координаторов/контролеров. Она выполняла функции партийного «мозгового центра», обучающей тренинг-структуры и «горячей линии» для системы.
Местным тактическим движением стало существовавшее ранее общественное объединение. После прихода туда автора со своей командой оно полностью преобразовалось из прежнего неформального клуба/лоббистской «группы давления» местных крупных предпринимателей в штабную-протопартийную структуру.
5) «страна живет провинцией, город – микрорайонами, партия – первичками». Именно базовые элементы всегда были общим слабым местом и оппозиции, и «Нур-Отана». Но все же позиции «Народовластия» были сравнительно более выигрышными.
Так, у партии власти, как уже было сказано, низовые организации построены только по производственному принципу. Больше всего членов числится в бюджетных учреждениях, значительно меньше – на крупных производственных предприятиях, и совсем нет – в частных средних и малых предприятиях. Учреждения и предприятия неравномерно разбросаны по территориям.
Это делает крайнее проблемным партийное воздействие на результаты низовых же представительных органов в городе – маслихатов. А с учетом общеизвестного формального характера членства они малопригодны и для кампаний и более высокого уровня. В общем, что бы ни влияло на мотивы голосования за партию власти, то это что угодно, но только не ее структурно-организационные факторы «на низах». Это сейчас, а в начале 2002-го о какой-либо опоре на низовые партструктуры никто всерьез и не помышлял.
«Народовластие» же тогда имело серьезные позиции во всех крупных округообразующих предприятиях. По месту жительства имелись активисты, которые могли воздействовать и организовывать на акции тамошних сторонников и сочувствующих. Тем более, что протестное движение опиралось на русскоязычных коренных горожан, где все связаны друг с другом какими-либо социальными связями и сообществами.
Попытки просто предвыборных команд, которых собирали кандидаты, против «красной» блоковой структуры имели такой же неудачный результат, как атаки разрозненных партизанских отрядов против регулярной армии: были частичные успехи, носившие только случайные и эпизодический характер. К тому же их трудно свести в одну систему, и почти невозможно управлять.
В этих условиях, когда все стандартные организационные способы были давно исчерпаны, решение было найдено в совершенно иной плоскости.
Было выдвинуто предложение совместить технологии низового партстроительства и выборного менеджмента с такой экзотикой (на тот период), как муниципальный менеджмент и нациестроительство (nation-building). Ведь «материнские клетки» всех этих сфер на нижнем уровне примерно совпадают, а потребность в последних двух сферах давно назрела.
В итоге нами была создана новая технология –«общественный муниципальный округ» (ОМО).
Пока достаточно упомянуть, что, как всякая прорывная вещь, ОМО полностью и надолго перевернула ситуацию в регионе:
– в качестве базового элемента в городе (и его аналога в селе – Совета общественности сельского округа /СОсо/) стало организационной базой «протопартийной машины» – общеобластной Системы общественной поддержки управления выборным процессом (ОПУВП);
– весь выбранный в 2003 г. депутатский состав маслихатов от Уральска параллельно руководил соответствующими ОМО, за счет чего получил мощную поддержку жителей округов;
– больше половины депутатов от ОМО 2003 г., выбранных в два тура, составили предвыборные «контракты» с избирателями;
– почти все депутаты – муниципалы продлили свои мандаты в 2007 г.;
– все предвыборные обещания этих депутатов исполнены еще в первый срок;
– за прошедшие семь лет неоднократные попытки отменить ОМО срывались депутатами – их приверженцами;
– количество ОМО с первоначальных 11-ти ныне увеличилось до 20-ти;
– с 2003 г. все бюджетные средства на благоустройство города равномерно распределяются между всеми ОМО;
– все последующие выборные кампании в городе проводились на базе и при поддержке команд руководителей ОМО;
– в 2010 г. решением гормаслихата принята к реализации среднесрочная городская Программа развития ОМО и т.д.
Куды бедному крестьянину податься?
Вышеупомянутый тезис М. Дюверже о приоритетности структуры над доктриной отнюдь не умаляет важности идеи, как цементирующего фактора в партстроительстве. Обобщая теорию и собственный практический опыт можно составить следующую схему партгенезиса. Для рождения партии нужна первичная оргструктура и минимальный набор абстрактных идей. По мере партийного развития имеющаяся общность людей работает над формированием и конкретизацией своей идейной общности. Последняя включает в себя: миссию, идеологию, программу, стратегию и тактику.
Как указывают многие исследователи в России, их политические партии не могут не только сформировать свои идеи, что видно по их программам, но и не умеют грамотно и тотально их пропагандировать. Это утверждение справедливо и для нашей страны.
Но самое интересное, что данному кризису идейподвержены ныне и западные партии. Скорее всего, его причины – в отсутствии приемлемой модели будущего, то есть миссии. Ведь миссия является наибольшим объединяющим фактором. Без нее невозможно разработать идеологию, без идеологии невозможно написать программу, без программы не определить стратегию, без стратегии не выработать эффективной тактики.
Все это, на наш взгляд, говорит, во-первых, о глубинных проблемах, лежащих в цивилизационной плоскости. Как справедливо замечают современные мыслители Запада: «Разжигать желания до полной нестерпимости, одновременно перекрывая любые пути для их осуществления, – вот единственный принцип, лежащий в основе западного общества».
Во-вторых, это настоятельно сигнализирует нам о бесполезности, тупиковости и даже опасности искушения «простыми рецептами» следования чужим стандартам – пусть даже и самым продвинутым. Не случайно – и в России и у нас – народ достаточно настороженно относится к лозунгам правых прозападных партий, несмотря на справедливость критики последними всех ошибок властей.
И, в-третьих, выход из нашего системного кризиса тоже надо искать на уровне собственных архетипов, культурных кодов, переосмысления исторического наследия и т.д.
Критическое отношение к цивилизации западной и предлагаемый поворот к ценностям собственной цивилизации вовсе не означает полного отказа от первой в пользу последней. Просто свое наследие целесообразнее всего использовать как стратегию, «ядро», а чужие – в качестве тактики, технологической «протоплазмы» и современной «оболочки» – упаковки.
Например, при использовании идеи местного самоуправления на наших выборах, мы исходили не только из западного опыта муниципалитетов. Прежде всего, здесь шла реинкарнация древнего степного архетипа «партии биев» как противовеса «партии султанов». В qazaqском языке само понятие «власть» неслучайно означает «билік», т.е. изначально имеющее прямое отношение к «биям». А, например, в поддержке ОМО местным русским электоратом «виноват» архетип казачьих выборных атаманов и советов старейшин.
Скорее всего, именно в разделении, противопоставлении «западного» и «казахского» культурных кодов таятся причины неудач официальных идеологов и факторы культурного кризисаqazaqского общества.
Для наглядности обратимся к примерам успешной зарубежной идеологической практики.
На Западе сейчас вся идеологическая (а также культурная, коммерчески-рекламная и проч.) продукция и процесс их внедрения производится на основе «мемов»(единиц культурной информации, культурных генов, распространяемых от одного человека к другому посредством имитации, научения и т.д.). Для них пригодны лишь языковые понятия сакрального порядка.
В Китае генеральный курс на возвращение прежнего величия (китайский “план 863”)базируется на аналогичных конфуцианских принципах “исправления имен и наведения порядка в знаках и символах”.
Подобный современный подход к идеологическому «производству» позволяет, на наш взгляд, сделать ряд практических выводов.
Первое. Это реальная возможность по-новому интерпретировать и актуализировать невостребованные пока семантические и семиотические возможности своего национального языка. Потенциал этого духовного богатства трудно переоценить. По накопленным запасам оно сравнимо только с подземными кладовыми страны (99 элементов таблицы Менделеева, 2 место в мире по месторождениям урана, 6 –по запасам золота, 8 – железной руды, 10 – нефти).
Второе. Явственным тормозом дальнейшего культурного развития сейчас является известный раскол на «нағыз қазақ» и «шала қазақ». Линия раздела между этими двумя примерно равными половинками нации – по языковому признаку.
Здесь примечательно, что более активной стороной этого противопоставления является первая сторона. Показателен и накал ее претензий, и вялость контраргументов «шала қазақ». Обращает на себя и тот факт, что подобным образом идентифицируют себя только «нағыз қазақ», но не другие.
Конечно, трудно судить о столь сложном вопросе без специальных знаний. Но опыт технолога-практика в организаторской, идеологической и политической работе позволяет сделать ряд выводов.
Известный подход «кому это выгодно?» выявляет инициатора такого разделения. Но выгода для одной группы не есть выгода для всех.
Ясно и то, что подобное определение «от противного» в случае отсутствия «шала қазақ» лишал бы смысла и само существование «нағыз қазақ» как таковых.
Неоспорима правота утверждения о приоритетности задачи развития qazaqского языка до реального статуса государствообразующего. Но языковую тему требуется поднять от культурно-консервирующего до модернизационно-цивилизационного уровня.
«Все начинается с языка и заканчивается им же». Другое дело, что этот процесс не будет производственно полным без своего срединного «технологического звена» –идеологии. Ее назначение (как светского эквивалента религии) просто и конкретно –консолидация и мобилизация общества. Идеология, в свою очередь, оперирует только словами и ничем более. Очевидно поэтому, что функции языка несколько шире, чем принято считать под воздействием лингвистов и писателей.
Язык – это, во-первых, сырье идеологии, во-вторых, матрица идеологии. Значит, не всякие языковые формы и уровни годятся для процесса производства идеологем. С другой стороны, хорошие, качественные идеологемы не являются словами и понятиями в обычном их понимании.
В силу специфики рационального мышления русскоязычных qazaqов подобный подход к языку был бы продуктивен в деле их привлечения к посильному участию в становлении qazaqской нации. Усвоение, признание и постоянное руководствование в своей деятельности определенным объемом базовых сакральных слов/мемов/идеологем поможет «шала қазақ» постепенно и целенаправленно стать настоящими патриотами и гражданами своей страны.
В результате национальное движение получит в свои ряды значительную часть русскоязычных qazaqов (составляющую как минимум половину своей нации). Когда эта образованная, социально адаптированная и технологически грамотная страта qazaqского населения войдет в национальное движение – то оно приобретет все необходимые сегодня черты национализма модернизированного.
Идеологические механизмы помогут нам более полно использовать духовный потенциал и самих носителей qazaqского языка и национальных традиций. Пока же они находятся скорее в положении, говоря суфийскими образами, «канала, который проводит воду, но сам не может ее пить».
Итак, работа идеологии проста и ясна – интеграция и мобилизация общества. Чем разрозненнее и ослабленнее нация – тем более конкретнее и четче должна быть национальная идеология.
В идеале идеологическая формула должна состоять из «дерева целей» со своими ветвями – подцелями и т.д. Главное, чтобы этот идейный «байтерек» соответствовал своей духовной корневой системе: чем глубже и разветвленнее корни – тем выше и пышнее крона. Нахождение, посадка, уход по выращиванию такой национальной идеи – смысл работы национальной партии как таковой. Это ее конечная цель и генезис.
Формула для народа
Как уже было сказано, партия берет свое начало с какой-либо базовой структуры-прототипа. Потом уже в процессе ее работы постепенно зреет идейное содержание, которая превращает ее в полноценный партийный организм.
Поэтому для старта вполне достаточно минимального набора идей, которые поддержаны в протопартийных «сгустках». Потом уже, согласно известной истине: «нация – это непрерывный референдум» включаются функции идеологической коррекции и роста.
В свете вышесказанного предлагается следующая идеологическая триада: «Қазақтық – Ел– Ер».
Қазақтық – миссия, сверхзадача, образ будущего и одновременно отображение «самости» как собственной сущности нации.
Ел – цель развития Общества,передается тремя смыслами-задачами:
1) рост нации «снизу вверх»: сильное местное самоуправление; регионы –основа нации;
2) богатая, процветающая страна «Жерұйық», обеспечивающая благосостояние всех ее граждан;
3) баланс: представительной и исполнительной властей, партий «биев», «султанов» и «шаруа», механизм поддержки и неприкосновенности «жырау» – СМИ.
Ер – механизм реализации личности. Его содержание раскрывается его тремя значениями, направлениями деятельности:
1) патриотизм; профессионализм, благосостояние;
2) баланс личных свобод и родового сознания;
3) духовный аристократизм.
Что же касается партийного «политпросвещения» новой партии. Каждый «штабник» и агитатор должен понять необходимую суть новой доктрины, свой минимум стратегической и тактической информации, чтобы самостоятельно решать на местах оперативные вопросы.
20-летняя работа по обучению госязыку наглядно показала, какими точно должны быть методики воздействия на сознание:
- стимулировать, а не заставлять;
- приносить пользу, а не вызывать скуку;
- основываться на любознательности, а не на абстрактном долге;
- быть духовными, но и жизненными;
- обучать не отдельным словам и фразам, а смысловым понятиям и блокам.
Это и есть главные постулаты политработы национальной партии. Только ей посильно то, что не смогли государство, школа, семья.
Продай человеку партбилет
Любой рынок не терпит тотального подхода: объять «все и вся» невозможно и разорительно. Поэтому в менеджменте есть понятие целевых групп, адресование к которым лучше всего достигается наибольший эффект.
«Школа жизни» конкурентных выборов нас научила: противников убеждать бесполезно, твердым сторонникам достаточно краткого призыва перед самым голосованием.
Потенциальные члены национальной партии – это, конечно же, в первую очередь подавляющая часть «нағыз қазақ». Здесь целесообразно учесть два момента.
Некоторая его часть (особенно старшего поколения) относится к наиболее консервативной части qazaqского общества. С консерваторами-традиционалистами будет немного проще. С их аналогами «советского образца» –намного проблематичнее (возможно, они будут ближе к колеблющимся оппонентам).
В целом, в своей массе «нағыз қазақ» –в силу сохраняющейся инертности, прошлых страхов и комплексов, и просто консерватизма традиционалистского общества – более склонны «на старте» занимать выжидательную позицию. Поэтому всерьез рассчитывать на них необходимо на более поздних, «зрелых» этапах.
К твердым оппонентам относится определенная часть «шала қазақ», которые убежденно или вынужденно (моральная или физическая зависимость от внешнего капитала) являются компрадорами – «пятой колонной». Понятно, что стратегия борьбы с ними – моральное и гражданское неповиновение.
Вывод – начинать работу с колеблющихся, неявных сторонников, симпатизантов.
Высший пилотаж: «перетянуть на себя» особую группу – паровоз, которой вполне по силам убедить максимум остальных симпатизантов. Только тонкость в том, что подобрать к этой референтной группе «ключи доступа» удается не всем. Но зато в случае удачи все труды возвращаются сторицей.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ…