Редакция публикует данный материал с целью поиска новых решений в создании абсолютно новой политической силы в Казахстане. Статья была написана в 2010 году, но актуальность данного труда очевидна и сейчас…
Еркин Ергалиев
Структурированная идеология и идеологизированная структура?
Прежде всего, хотелось бы выразить огромную признательность редакции «Қазақ альманағы» за их неоценимый вклад в благородное дело национального просвещения и возрождения.
Не умаляя заслуг других периодических изданий, нужно отметить яркие особенности альманаха – сосредоточенность на проблеме идентификации и перспектив казахской нации, направленность на самые различные целевые аудитории: языковые, профессиональные, возрастные и т.д. При этом подобная демократичность идет не в ущерб некоей элитарности, аристократичности издания, которая проявляется не только в дизайне, но и в тематике «чтения для избранных духом».
Так, для автора приглашение главного редактора Еренғайыпа Қуатайұлык сотрудничеству стало не только возможностью вновь опубликовать свои ранние статьи, но и побудило попытаться внести свой посильный вклад в исследование процесса самоопределения казахов.
Как говорил К. С. Льюис: «Я написал то, что мне хотелось прочитать. Люди этого не писали, пришлось самому».
Надеюсь, что читателю будет интересен взгляд «с мест», с одного из самых удаленных и политизированных регионов страны.
Конечно, формат статьи не дает возможность более полно изложить свое видение и рекомендации. Потребностям времени уже не отвечают ни общепринятая публицистичность (как «осмысление с точки зрения здравого смысла»), ни тем более академизм. Людям сегодня нужны предложения по конкретным путям, формам и методам их практических действий.
Поэтому мы рассчитываем на заинтересованное обсуждение со стороны всех патриотов и совместную работу в качестве сетевого «коллективного автора и реализатора». Как говорилвеликий Абай: «Сен де бір кірпіш дүниеге Кетігін тапта, бар қалан!».
Все это позволило бы совместными усилиями составить прообраз платформы, своего рода манифест будущей национальной политической партии нового формата.
Контактный адрес: erkin-er@mail.ru
Признание проблемы – половина успеха в ее разрешении
Говоря о «қазақ мәселесі», с учетом ее давности и остроты, сегодня уместнее всего было бы переформулировать известное выражение Марка Аврелия следующим образом: «Сколько можно говорить о том, каким сегодня должен быть қазақ?! Пора уже стать им!».
Действительно, споры по поводу этой проблемы идут уже более столетия, беря начало еще с первых казахских просветителей.
Примерно в одно время с Абаем, непростыми вопросами дальнейшего самоопределения общества задавалось множество лучших умов Турецкого общества. В итоге появилась кемалистская стратегия турецкой идентичности «6 стрел»:национализм, светскость, державность (statism),республиканство, популизми революционность.
Вот так на обломках прежней государственности и культуры рождаются новые и успешные нации, общества и государства, чей опыт ценен нам по причине безусловного кровного и духовного родства.
Примечательно, что тогда же в казахском обществе шли схожие духовные и интеллектуальные процессы поиска собственной сущности.
Так, в поэтическом и публицистическом творчестве ряда молодых интеллектуалов-реформаторов был сформулирован и настойчиво прозвучал главный лейтмотив: «…Біз неге қазақтықтан сақтанамыз?..» (С. Торайғыров, М. Дулатов и др.). Ответом на него стала масштабная научная и практическая работа: издание газет и журналов, научные исторические и др. исследования, педагогика, депутатская деятельность, партстроительство, создание и защита от внешних врагов национального государства Алаш-Орда и т.д.
Конечно, аналогии всегда условны: концепция «политического тюркизма/туркизма» была направлена на возрождение в новом качестве всего тюркского мира. Идея же «қазақтық» как сущности нашей нации зародилась как продолжение антиколониального, национально-освободительного движения.
Кроме того, это была попытка сохранить свою идентичность –восстановить исконное имя, отнятое царской Российской империей и отпозиционироваться от близкородственных народов-конкурентов (кстати, почему бы не пользоваться модернизационным самоназванием – qazaq?).
Также это был модернизационный проект синтеза лучших культурных образцов славного прошлого и новейших достижений современной цивилизации.
Но главная идея – это конечно, консолидация. Консолидация под едиными знаменами «сынов Алаша», разрозненных по родоплеменным и жузовым признакам. Консолидация новой элиты, в противовес проимперским степным консерваторам-ретроградам.
Главное же отличие казахской Алаш-орды от турецкого кемализма в том, что реализация нашей национальной идеи была прервана «красным проектом», который провел насильственную модернизацию «извне», без учета национальной специфики.
Здесь, возможно, и таится ответ на тот вопрос, который сейчас задают себе все: почему, когда есть все благоприятные условия, которых так не хватает соседним странам, налицо глубокий кризис, особенно у титульной части населения.
Разгадка, скорее всего, в ущербности и незавершенности тех самых модернизационных процессов, о которых говорилось в начале данной статьи. Отсюда и низкое качество посткоммунистической элиты.
Действительно, на заре независимости в стране наблюдалось подобие национального ренессанса, работы по возрождению общественных механизмов саморазвития. Но, духовные, патриотические и демократические импульсы быстро угасли.
В итого мы вновь получили знакомую картину: дисбаланс между гипертрофированным государством и зачаточными общественными институтами, сырьевая экономика с внешним управлением, социальное и культурное отставание коренного населения по сравнению с местными неqazaqами, в официозной повестке дня вместо тематики национального возрождения безраздельно царит интернациональная риторика «дружбы народов» и т.д.
Внешние и внутренние факторы
Чем же сегодняшняя ситуация отличается от прошлых лет?
Прежде всего, изменилось окружение– все крупные державы прошлого видоизменились и окрепли по сравнению с началом и концом прошлого века: Запад, Китай, Россия, Иран, арабский мир, Индия и т.д. Большинство из них – граничит с нами, помнят нас как свою колонию и активно продвигают здесь интересы.
В то же время, мир в третьем тысячелетии снова расколот по культурным, экономическим и религиозным границам. Иллюзия конца века о едином мире «PaxAmericana» осталась лишь иллюзией.
Ресурсный голод и ресурсные конфликты по имеющимся «удобным» границам, описанным выше.
Внутри общества тоже многое изменилось.
А.Стихийная урбанизация. Городскиеqazaqи сейчас, с одной стороны, составляют в городах демографическое большинство, но, в тоже время, – в общей совокупности по большинству социальных параметров – все больше оттесняются на аутсайдерские позиции (не только по сравнению с русскими, но и с диаспорами нацменьшинств).
Это тем более актуализируется в аспекте имевшейся ранее эйфории принадлежности к суверенной коренной нации (мечты о политических и экономических льготах и быстром приобщении к благам).
Теперь же, после завершения начальной программы-минимум «жилье – образование – работа – связи» у большей части qazaqов – горожан происходит не только «сбой» ориентиров дальнейшего развития, но и возникает ощущение реальной угрозы потерять завоеванные позиции: из-за банковских задолженностей, спада производства и торговли, безработицы и т.д.
Таким образом, одной из тревожных примет времени стало возрастающее недовольство своим нынешним социально-экономическим положением у qazaqской части городского населения.
В. Усиление социального расслоения. Сегодня много говорят о разделении нашего народа по языковому признаку: на «нағызқазақ»и «шала қазақ», не замечая глубочайшей ссоциально-экономической пропасти между «новыми богатыми» и «новыми бедными». В развитых странах социальный раскол преодолевается за счет многочисленного национального среднего класса. Но как раз эту спасительную прослойку в нашей стране в основном составляют другие этносы, а qazaqи оказались «разорванными» по разным социальным «полюсам»: подавляющая часть – беднота, меньшинство – в нижнем среднем секторе, а группа богатых вообще в пределах «статистической погрешности».
С. Ущербность общественных институтов. На общественном поле сегодня полноценно присутствуют лишь два игрока: государство и семья.
Если, согласно социологии, первый институт относится к большой группе, а второй – к малой, то, по шахматной аналогии, получается такая неутешительная диспозиция. На своей стороне мы пока имеем в активе только «короля» и «пешек», а остальные фигуры лишь заявлены в игре, не двигаясь с места и лишь мешая маневрам.
Во времена алашевцев, наоборот, самыми активными были другие общественные игроки: старые традиционные институты (родовая власть, суды биев, ополчение, муллы, акыны-жырау-сал-сери, торговцы и т.д.) и зарождающиеся новые: движения, партии, пресса, клубы и др.
В начале 90-х на фоне слабого, дезориентированного государства и в эйфории демократии тоже наблюдался ренессанс самых разных общественных институтов: от самых современных до традиционных и архаичных.
Сегодня же, как и при Союзе, вновь остались по большому счету всего лишь всесильные госструктуры и последний оплот общества – семейная «ячейка». Перегрузки и деформации современного мира не выдерживает ни государство (пусть и самое развитое и модернизированное за всю историю нации), ни тем более семья (которая сейчас ассоциируется или с преступным кланом, или с убежищем выживающих).
D. Разрыв поколений. Сегодня мы, возможно, находимся на пороговом этапе развития общества и нации: 20 лет независимости и четверть века Желтоксану.
Эти даты уже не носят привычный дежурно-официозный характер, а несут с собой действительно глубокий смысл и начало серьезных сдвигов в сознании и жизни общественного организма. Ведь согласно всем канонам, за 20-25 лет происходит смена одного поколения другим, с присущей ей конфликтом, а в худшем случае – разрывом между новой и прежней генерацией людей.
Существующее в западной социологии понятие «молчаливого поколения», можно применить ко всем советским поколениям, которые не поддержали в 86-м своих детей ни на Желтоксане, ни в последующих за ним гонениях и травле.
E. Утрата образа будущего. На наш взгляд, это самый серьезный и тревожный фактор.
Последний мировой кризис, из которого еще не все страны вышли окончательно, породил неуверенность и страх не только в политическом и социально-экономическом плане, но прежде всего в утрате видения собственного будущего, смысла, ориентиров развития. В течение уже столетия весь мир, и наше общество ориентировалось на Запад, его ценности и достижения. А сейчас он сам оказался на распутье. Налицо системный кризис во всех его проявлениях: экологический коллапс, продовольственный кризис, энергетический кризис, социальные взрывы, морально-психологические патологии: ксенофобия, мания потребительства и накопительства, общественные неврозы и психозы.
Они сегодня выходят на поверхность даже в доселе толерантной и образцово-демократичной Европе, где к власти постепенно приходят правые националистические и радикальные силы.
Не менее серьезными причинами потери перспективы являются внутренние причины«утраты образа будущего» у qazaqов. Психологами давно замечено, что человек не замечает только того, чего подсознательно боится. Такими глубинными страхами у qazaqов, на наш взгляд, являются:
– жизнь после нефти. Примечательно, что никто сегодня не задается вопросом: «А что мы будем делать, когда закончится нефть/газ или же они перестанут быть столь востребованными, как сейчас?». Вынужденная позиция: «На наше поколение хватит» не снимает обоснованного беспокойства и страха перед будущим. Ведь все понимают, если все инновационно-индустриальные программы «тучных» лет остались благими намерениями, то в посткризисное время их реализация вызывает серьезные сомнения;
– инфраструктурный кризис. В 90-е годы страна выжила по инерции на советском наследстве. Сейчас же вся инфраструктурная база постепенно ветшает, теряя ресурс эксплуатации и приходя в негодность. Равноценная замена всех систем жизнеобеспечения, зданий, сооружений и оборудования за оставшийся краткий период потребует колоссальных сил и средств. Вслед за имеющейся разрухой села наступит развал городских хозяйств, где среди руин советских многоэтажек и трущоб пригородной бедноты останутся только офисные здания и особняки богачей;
– гипертерриториальность, т.е. дисбаланс между огромными размерами территории и малочисленностью ее населения, которое все больше сосредотачивается в локальных городских и пригородных землях. В недавнем прошлом подобная пустота и безлюдность территории была удобным поводом для колонизации «лишних» земель кочевников. Завтра же, на фоне перенаселенности окружающих стран и возрастающем дефиците плодородных земель, все это неизбежно станет непреодолимым искушением для внешней экспансии и отчуждения в той или иной форме;
– но самой серьезной угрозой все-таки является феномен сочетания внешней толерантности и внутренней дезинтеграцииqazaqов.
За счет межнациональной стабильности qazaqи заслуженно считаются моральными лидерами среди постсоветских народов. В тоже время внутри самих qazaqов размежевание и рознь за прошедшие 20 лет независимости лишь усиливаются и выходят наружу. Это не только явственное восстановление родоплеменных и жузовых «стен» через клановые и финансово-политические механизмы. Здесь, пока еще неявно и подспудно, но шаг за шагом происходит «ползучая» конфедерализация страны, когда регионы не только скрытно саботируют политику Центра, но и все больше замыкаются друг от друга. Тоже самое повторяется внутри областей, где ожесточенно идет соперничество за влияние между выходцами из разных районов, и т.д. и т.п. по нисходящей – вплоть до семейного уровня.
Поэтому получается, что по всем привычным стандартам этнического и национального подходов совершенно непонятно: почему мы «в упор не видим» других народов, а все усилия по «воле к власти – воле к жизни» (Ф. Ницше) направлены до самозабвения лишь против своих соплеменников.
Ответы на все эти внешние и внутренние вопросы, скорее всего, лежат в иной, цивилизационной плоскости. Модернизацию qazaqского общества невозможно провести по чужим «лекалам» внешних «стандартов» и «правил». Это касается стратегии. Другое дело, что в тактике и оперативном отношении, требуется учет достижений и ошибок окружающего мира.
Кто будет паровозом?
Любое воздействие на общество представляет собой коммуникационный процесс. Главное его звено –«Агент модернизации». Он и источник, и средство коммуникационного процесса.
Имеющиеся сейчас в наличии общественные институты не в состоянии стать «агентом модернизации»: государство не заинтересовано в появлении своего конкурента за влияние, семье как «малой группе» не по силам создание системы большего уровня.
В мировой практике таким агентом модернизациивыступали: на Западе – средний класс, в остальных странах – религиозные институты, армия или политическая структура, в зависимости от страновых особенностей.
В традиционалистских обществах с нормальным развитием приоритет отдается религии, в экстремальных ситуациях на передний план выступает армия (в частности, как в соседней России сейчас такую роль –из-за угрозы распада страны –исполняют спецслужбы).
У нас же наиболее оптимальный вариант –политическая партия, правопреемница наследия Алаш-Орды, ориентированная на интересы непосредственно qazaqов. Это необязательно идет в ущерб или за счет остальных этнических диаспор, на защите которых стоит государство.
Пока не будет такой партии, как ключевого общественного института – работа по qazaqской национальной идее так и останется на нынешнем уровне разговоров и благих пожеланий.
Французский политолог М. Дюверже подразделяет базовые элементы партий на избирательные комитеты, территориальные секции, производственные ячейки и военизированные отряды.
Соответственно, при анализе структуры сегодняшних казахстанских партий выявляется следующее: нынешняя партия власти имеет в качестве своей организационной базы ячейки по месту работы. Такая система характерна для левых, коммунистических партий, с жесткой и централизованной оргструктурой, приспособленной для работы в условиях подполья.
Понятно, что для «Нур-Отана» подобные «первички» – анахронизм от предшественника – КПСС, но в любом случае подобная организационная «нестыковка» весьма красноречива.
Отсюда понятна слабость и остальных партий и движений (образованных «бывшими»), которые также не смогли выпрыгнуть из «шкуры» сормовского и путиловского заводов, без серьезной оргструктуры на местах.
В то же время, такой взгляд позволяет выявить и использовать потенциалскрытой эволюции партстроительства в нашем обществе:
Первое: эволюция протопартий.Партии создаются для участия в выборах, а последние, в свою очередь – невозможны без их участия. Именно избирательные кампании – квинтэссенция всей работы партий, ее момент истины и критерий жизнеспособности.
Тогда получается, что любая группа людей/коалиция структур, успешно и регулярно участвующая в подготовке и проведении серии выборных кампаний различных уровней (например, в одном или нескольких «больших избирательных циклах»: маслихаты – парламент – президентские выборы) – объективно содержит в себе все необходимые черты протопартии (партии-движения).
И, напротив, любая партия со всеми формальными и юридическими регалиями – без того же систематического прохождения через «горнило» выборов – «де-факто» не может претендовать даже на статус протопартии.
Реальное появление партий поэтому обычно зависит от объективной потребности в них со стороны окружающей среды и благоприятных естественных условий зарождения и развития, т.е. наличия регулярных, конкурентных и прозрачных выборов. РК достаточно большая страна с разнообразными территориями (по крайней мере, в недавнем прошлом), поэтому было возможно любое сочетание подобных факторов той или иной интенсивности.
Второе:эволюция регионализма.В современной политологии есть понятие «референтного/эталонного региона». Это когда на какой-то территории на протяжении ряда кампаний устойчиво сохраняются среднестатические для всей страны результаты голосования. Например, в России – это Красноярский край. Прикладная ценность такого подхода – в возможности отслеживать динамику электоральных предпочтений избирателей.
Для нашей страны в этом случае нужно делать существенную поправку из-за нелегитимности электоральных результатов. Поэтому к возможности наличия открытых и прозрачных выборов в каком-либо регионе, нужно присовокупить факт наличия в нем большинства характерных для страны черт и признаков. Тогда данный регион станет моделью развития страны не только на текущий, но и предстоящий периоды.
Продолжение следует…